Помпеи - Страница 4


К оглавлению

4

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

В конце концов они выкопали яму глубиной в два человеческих роста, и такую широкую, что в ней могли работать двое. Да, там и вправду оказался источник — но он отступал всякий раз, как они подбирались достаточно близко. Они копали. Порыжевшая земля на дне ямы становилась влажной. А потом высыхала под палящим солнцем. Они снимали следующий слой, и все повторялось сначала.

Лишь в десятом часу, когда солнце поднялось в зенит, Аттилий наконец признал поражение. Он проследил, как уменьшается, испаряясь, последнее пятно влаги, выбросил кирку наверх и сам вскарабкался следом. Очутившись наверху, он снял шляпу и помахал ею, пытаясь хоть немного остудить лицо. Коракс сидел на камне и наблюдал за ним. Аттилий лишь сейчас заметил, что у надсмотрщика нет головного убора.

— У тебя так по этой жаре все мозги расплавятся, — сказал он, открыл мех с водой, плеснул немного себе в ладонь, протер лицо и шею, а потом стал пить. Вода была горячая и ничуть не освежала — с тем же успехом можно было пытаться пить кровь.

— Я здесь родился. Мне жара не страшна. Мы в Кампанье называем такую погоду прохладной. — Коракс откашлялся и сплюнул. Потом кивком указал на яму. — А с этим что будем делать?

Аттилий взглянул на яму — уродливая дыра в склоне и высящиеся вокруг груды земли. Памятник его глупости.

— Оставим как есть, — сказал он. — Только накроем досками. Когда пойдут дожди, источник вернется. Вот увидишь.

— Когда пойдут дожди, нам уже не нужен будет источник.

Аттилий вынужден был признать, что в этом замечании есть свой резон.

— Мы можем заключить его в трубу, — задумчиво произнес он. Когда дело касалось воды, Аттилий становился романтиком. В его воображении внезапно возникла идиллическая картинка. — Мы можем оросить весь этот склон. Тогда тут можно будет посадить лимонную рощу. Оливы. Можно устроить террасы. Виноград...

— Виноград! — Коракс покачал головой. — Мы что, уже заделались крестьянами? Послушай-ка, что я тебе скажу, красавчик из Рима. Аква Августа действует без перебоев вот уж больше сотни лет. И будет действовать и впредь — даже несмотря на то, что старшим над ней поставили тебя.

— Будем надеяться.

Инженер допил остатки воды. Он наверняка покраснел бы от унижения, но жара помогла ему скрыть свой стыд. Аттилий решительно водрузил шляпу на макушку и натянул края пониже, чтобы скрыть лицо.

— Ладно, Коракс, собирай людей. На сегодня мы здесь закончили.

Аттилий собрал свои инструменты и зашагал прочь, не дожидаясь остальных. Они и сами прекрасно найдут обратный путь.

Акварию приходилось внимательно смотретьпод ноги. На каждом шагу из-под ног у него в разные стороны прыскали ящерицы. Он подумал, что здешние края уже больше похожи на Африку, чем на Италию. А потом он вышел на прибрежную тропу, и внизу раскинулись Мизены. Нагретый воздух дрожал над ними зыбким маревом, словно над каким-то городом в оазисе, и пульсировал — или это просто показалось Аттилию? — в едином ритме со стрекотом цикад.

Цитадель имперского флота являла собою триумф Человека над Природой, ибо, по-хорошему, городу просто не полагалось существовать здесь. Тут не было реки, и даже колодцев и источников было немного. Однако божественный Август постановил, что империи нужен порт, дабы контролировать Средиземное море, и порт появился — олицетворение силы Рима: мерцающее серебряное зеркало внутреннего и внешнего рейдов, сверкающие на солнце позолоченные клювы и веерообразные хвостовые надстройки пятидесяти военных кораблей, пыльный плац военной школы, красные черепичные крыши и беленые стены гражданской части города да лес мачт, поднимающийся над верфью.

Десять тысяч моряков и больше десяти тысяч мирных жителей сгрудились на узкой полоске земли, практически не имевшей питьевой воды. Лишь акведук сделал возможным существование Мизен.

Аттилий снова подумал про странное движение пара и про источник, словно утекающий в скалу. Странные здесь места. Инженер печально взглянул на растертые до волдырей ладони.

«Дурацкая ошибка...»

Он покачал головой, моргнул, пытаясь согнать пот с глаз, и устало зашагал в сторону города.

Ноrа undecima
[17.42]

Для предсказания извержений большое практическое значение имеет вопрос: сколько времени проходит между внедрением в резервуар новой магмы и последующим извержением. У многих вулканов этот временной промежуток измеряется неделями или месяцами, а в других он намного короче, и составляет дни, если не часы.

«Вулканология»

На вилле Гортензия, большом прибрежном поместье, расположенном у северной окраины Мизен, шли приготовления к казни раба. Его должны были скормить муренам.

В этой части Италии, где многие дома, окружающие Неаполитанский залив, имели собственные рыбные фермы, в этом не было ничего необычного. Новый владелец виллы Гортензия, Нумерий Попидий Амплиат, впервые услыхал подобную историю еще в детстве — о том, как аристократ Ведий Поллион бросал неуклюжих слуг в пруд с муренами, в наказание за разбитые тарелки — и часто с восхищением упоминал об этом, как о прекрасной иллюстрации: вот что значит обладать властью! Властью, воображением, остроумием и чувством стиля.

Так что когда Амплиат много лет спустя сам обзавелся рыбными садками — всего лишь в нескольких милях от того места, где располагались владения Ведия Поллиона, у мыса Павзилипон, — и когда один из его собственных рабов уничтожил ценное имущество, естественно, Амплиат тут же вспомнил об этом прецеденте. Амплиат сам был рожден рабом, но он считал, что именно так и надлежит себя вести аристократу.

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

4